Неточные совпадения
— Ате
деньги… я, впрочем, даже и не знаю, были ли там и деньги-то, — прибавил он тихо и как бы
в раздумье, — я
снял у ней тогда кошелек с шеи, замшевый… полный, тугой такой кошелек… да я не посмотрел на него; не успел, должно быть… Ну, а вещи, какие-то все запонки да цепочки, — я все эти вещи и кошелек на чужом одном дворе, на
В — м проспекте под камень схоронил, на другое же утро… Все там и теперь лежит…
— Ну, теперь пойдемте мыться, — сурово сказал Петр Ильич. — Положите
деньги на стол али суньте
в карман… Вот так, идем. Да
снимите сюртук.
— Все равно, что вздумается. Мать дает
деньги в залог,
сними брошку. Или вот, еще лучше: она дает уроки на фортепьяно. Скажем, что у тебя есть племянница.
Струнников, с своей стороны, тоже доволен. Но он не мечтает, во-первых, потому, что отяжелел после обеда и едва может добрести до кабинета, и, во-вторых, потому, что мечтания вообще не входят
в его жизненный обиход и он предпочитает проживать
деньги, как придется, без заранее обдуманного намерения. Придя
в кабинет, он
снимает платье, надевает халат и бросается на диван. Через минуту громкий храп возвещает, что излюбленный человек
в полной мере воспользовался послеобеденным отдыхом.
— Отпираю, а у самого руки трясутся, уже и
денег не жаль: боюсь, вдруг пристрелят. Отпер. Забрали тысяч десять с лишком, меня самого обыскали, часы золотые с цепочкой
сняли, приказали четверть часа не выходить из конторы… А когда они ушли, уж и хохотал я, как их надул: пока они мне карманы обшаривали, я
в кулаке держал десять золотых, успел со стола схватить… Не догадались кулак-то разжать! Вот как я их надул!.. Хи-хи-хи! — и раскатывался дробным смехом.
Нищенствуя, детям приходилось
снимать зимой обувь и отдавать ее караульщику за углом, а самим босиком метаться по снегу около выходов из трактиров и ресторанов. Приходилось добывать
деньги всеми способами, чтобы дома, вернувшись без двугривенного, не быть избитым. Мальчишки, кроме того, стояли «на стреме», когда взрослые воровали, и
в то же время сами подучивались у взрослых «работе».
— Угодно пятьдесят рублев за вашу мантилью! — протянул он вдруг
деньги девушке. Покамест та успела изумиться, пока еще собиралась понять, он уже всунул ей
в руку пятидесятирублевую,
снял мантилью с платком и накинул всё на плечи и на голову Настасье Филипповне. Слишком великолепный наряд ее бросался
в глаза, остановил бы внимание
в вагоне, и потом только поняла девушка, для чего у нее купили, с таким для нее барышом, ее старую, ничего не стоившую рухлядь.
Тогда его сейчас обыскали, пестрое платье с него
сняли и часы с трепетиром, и
деньги обрали, а самого пристав велел на встречном извозчике бесплатно
в больницу отправить.
— Однако это даже весьма мне удивительно, мамынька… Кто у нас, напримерно, хозяин
в дому?.. Феня,
в другой раз ты мне
деньги отдавай, а то я с живой кожу
сниму.
— Не велика жилка
в двадцати-то пяти саженях, как раз ее
в неделю выробишь! — объяснял он. — Добыл все,
деньги пропил, а на похмелье ничего и не осталось… Видывали мы, как другие прочие потом локти кусали. Нет, брат, меня не проведешь… Мы будем сливочками
снимать свою жилку, по удоям.
После обеда гимназист вернулся
в свою комнату, вынул из кармана купон и мелочь и бросил на стол, а потом
снял мундир, надел куртку. Сначала гимназист взялся за истрепанную латинскую грамматику, потом запер дверь на крючок, смел рукой со стола
в ящик
деньги, достал из ящика гильзы, насыпал одну, заткнул ватой и стал курить.
Оказалось, что портреты
снимает удивительно: рисунок правильный, освещение эффектное, характерные черты лица схвачены с неподражаемой меткостью, но ни конца, ни отделки, особенно
в аксессуарах, никакой; и это бы еще ничего, но хуже всего, что, рисуя с вас портрет, он делался каким-то тираном вашим: сеансы продолжал часов по семи, и — горе вам, если вы вздумаете встать и выйти: бросит кисть, убежит и ни за какие
деньги не станет продолжать работы.
— Да так вот, — объяснил Молодкин, — приехал я, а он сидит во фраке,
в перчатках и
в белом галстухе — хоть сейчас под венец!"
Деньги!"Отдал я ему двести рублей, он пересчитал, положил
в ящик, щелкнул замком:"остальные восемьсот!"Я туда-сюда — слышать не хочет! И галстух
снял, а ежели, говорит, через полчаса остальные
деньги не будут на столе, так и совсем разденусь,
в баню уеду.
Косяков уже шагал по двору. Ночь была светлая, и Косяков боязливо оглядывался
в сторону дома, точно боялся какой засады. Вот и знакомый старый ларь.
Сняв осторожно замок и накладку, Косяков еще раз оглянулся кругом и по пояс опустился
в глубокий ларь, где долго шарил руками
в овсе, прежде чем ущупал заветный узелок. Достав узелок из ларя, Косяков вернулся с ним
в Зотушкин флигелек, проверил там
деньги и передал Зотушке ту самую жилку, которую когда-то привез Михалко из Полдневской от Маркушки.
Метчик оглядывает кучки и, если ему не по силам, просит часть
снять, а если хватает
в кармане
денег на расплату, заявляет...
Пошли. Отец заставил меня
снять кобылку. Я запрятал ее под диван и вышел
в одной рубахе.
В магазине готового платья купил поддевку, но отцу я заплатить не позволил — у меня было около ста рублей
денег. Закусив, мы поехали на пароход «Велизарий», который уже дал первый свисток. За полчаса перед тем ушел «Самолет».
— Я еще не настолько дурак, чтобы равнять себя с Варламовым, — ответил Соломон, насмешливо оглядывая своих собеседников. — Варламов хоть и русский, но
в душе он жид пархатый; вся жизнь у него
в деньгах и
в наживе, а я свои
деньги спалил
в печке. Мне не нужны ни
деньги, ни земля, ни овцы, и не нужно, чтоб меня боялись и
снимали шапки, когда я еду. Значит, я умней вашего Варламова и больше похож на человека!
Лотохин. Да на что она вам? Мне она нужнее, я велю с нее
снять копию. Я так облуплю яичко, что вам останется только
в рот положить.
В деньгах задержки не будет; мне купчую
в руки, а вам
деньги, все до одной копеечки.
Потом Гаврила
снял свой мокрый картуз, перекрестился, посмотрел на
деньги, зажатые
в ладони, свободно и глубоко вздохнул, спрятал их за пазуху и широкими, твердыми шагами пошел берегом
в сторону, противоположную той, где скрылся Челкаш.
Плис на шапке был гнилой, и именно потому, что накануне Акулина старательно зашила его
в прорванном месте, он разлезся с другого конца, и именно то движение, которым Поликей,
сняв шапку, думал
в темноте засовать глубже под хлопки письмо с
деньгами, это самое движение распороло шапку и высунуло конверт одним углом из-под плису.
— Ах ты, козел бородатый, да как ты смел при нас о
деньгах говорить? — и тут вдруг заметался, и все, что видел из божественных изображений,
в скибы собрал, и на концы прутьев гайки навернули и припечатывали, чтобы, значит, ни
снять, ни обменить было невозможно.
«Это, — говорит, — они идут смотреть, как
в Пушкарской слободе постоялый дворник ночью сонного офицера зарезал. Совсем, — говорит, — горло перехватил и пятьсот рублей
денег с него
снял. Поймали его, весь
в крови, — говорят, — и
деньги при нем».
И все нам
в это время улыбалось. Публика нас любила, директор дорожил нами и платил нам большое жалованье… Мы с Лоренцитой решили жить как можно бережливее, чтобы скопить немного
денег и
снять свой собственный цирк, сначала, конечно, самый маленький, переносный, под полотняной крышей «шапито», как у нас называется.
Однажды с почтового поезда
сняли безбилетного пассажира, и это было праздником для скучающего жандарма. Он подтянулся, шпоры звякнули отчетливо и свирепо, лицо стало сосредоточенно и зло, — но счастье было непродолжительно. Пассажир заплатил
деньги и торопливо, ругаясь, вернулся
в вагон, а сзади растерянно и жалко тренькали металлические кружки, и над ними расслабленно колыхалось обессилевшее тело.
Через год ее били кнутом
в Орле на Ильинской площади. Она была еще молоденькая и очень хорошо сложенная. Ей дали пятнадцать ударов и растерзали ей до кости все бока и спину, но она не потеряла чувств и за каждым ударом вскрикивала: «Понапрасно страдаю!» А когда ее
сняли с деревянной кобылы, и она увидала на своей свитке набросанные медные
деньги, то заплакала и сказала...
Нашлись и такие, что образ со стены
снимали, заверяя, что Доронин попал
в полон к трухменцам, продан был
в Хиву и там, будучи
в приближении у царя, опоил его сонным зельем, обокрал казначейство и с басурманскими
деньгами на Русь вышел…
— Возьми, милая моя, эти
деньги и
в первом попавшемся городе
сними с себя фотографический портрет. Понимаешь? Портрет ты пришлешь мне…вот по этому адресу…
Много церемониться было не из чего — и мы откровенно выразили ему наши опасения; но Кирилл нас тотчас же благородно успокоил, и притом сделал самому себе некоторый комплимент, сказав, что он водил медведя, держа рассудок
в сумке, и пил только на чужой счет своих земляков, а все
деньги забил
в сапоги под стельку, — и потому когда товарищи захотели
снять с него и пропить те сапоги, то он тут сейчас очувствовался и вскричал караул, но сапог
снять не дал, а лучше согласился претерпеть неудовольствие на самом себе, что и последовало.
Несмотря на то, что малейшее движение причиняло ему нестерпимые страдания, он просил
снять с левой ноги чересок [Черес — кошелек
в виде пояска, который солдаты носят обыкновенно под коленом. (Прим. Л. Н. Толстого.)] с
деньгами.
А ведь Серафима-то, пожалуй, и не по-бабьи права. К чему было «срамиться» перед Калерией, бухаться
в лесу на колени, когда можно было
снять с души своей неблаговидный поступок без всякого срама? Именно следовало сделать так, как она сейчас, хоть и распаленная гневом, говорила: она сумела бы перетолковать с Калерией, и
деньги та получила бы
в два раза. Можно добыть сумму к осени и выдать ей документ.
В сюртуке и не
снимая перчаток, присел он к письменному столу, отпер ключом верхний ящик и вынул оттуда бумагу. Это была доверенность Марьи Орестовны Нетовой. Ее
деньги положены были им,
в разных бумагах, на хранение
в контору государственного банка. Но он уже раза два вынимал их и менял на другие.
Мой покойный батенька, царство им небесное, везли к барину пятьсот целковых
денег; тогда наши и шепелевские мужики
снимали у барина землю
в аренду, так батенька везли
деньги за полгода.
В долгу, как
в шелку, он вечно нуждался
в деньгах, кредит же почти исчез после того, как он принужден был
снять военный мундир, имевший большое значение
в глазах и поставщиков, и ростовщиков того времени. Бесконтрольное и безотчетное распоряжение хотя и незначительным состоянием его кузины было ему на руку; он, что называется, оперился и пошел чертить, так что домой не появлялся подчас по нескольку дней.
Я
снял с него быстро дорожную сумку, вынул из кармана бумажник, взял из него все документы и оказавшиеся до двух тысяч рублей
денег, а также железнодорожный билет и багажную квитанцию и вместо них вложил
в него свой паспорт, мои визитные карточки, мой билет и квитанцию и несколько рублей
денег и снова положил бумажник
в его карман, после чего лег спать.
Читатель не забыл, надеюсь, переполох, происшедший
в монастыре, после обнаружения содержимого
в ящике, обмороков и болезнь Маши, чуть не сведшую ее
в могилу. Не забыл также, что Кузьма Терентьев подстерег Ананьича с данным ему игуменьей Досифеей ящиком и успел отбить от него мертвую руку. Он зарыл ее близ монастыря,
сняв предварительно кольцо, которое спрятал
в карман своей поддевки. На этот раз он решил не пропивать его, тем более, что
деньги у него на пьянство были.
Наутро о. Василий объявил жене: он
снимает с себя сан, и осенью, собравши
деньги, они уедут далеко — еще неизвестно куда. А идиот останется: он будет отдан на воспитание. И попадья плакала и смеялась, и
в первый раз после рождения идиота поцеловала мужа
в губы, краснея и смущаясь.
— Ну, — говорю, — я тебе, точно, забыл
денег дать, — это я дурно сделал, но какой же жестокий человек этот хозяин, который тебе не поверил и
в такую стыдь с тебя шапку
снял.